Ольга Сирота

В моей домашней библиотеке есть ноты, ничем не примечательные с виду: простенькая обложка, не самая лучшая бумага. На первой странице надпись: «Победителю конкурса юных пианистов с пожеланиями увидеть на большой сцене». И подпись — Д. Кабалевский.

Пианисткой, как пророчил Дмитрий Борисович, я не стала, но не жалею, что выбрала профессию музыковеда. Окажись все иначе, еще неизвестно, пошла бы я работать на радио, попала бы в конце-концов на «Орфей», узнала, что такое прямой эфир, испытала на себе слушательскую любовь и нелюбовь. В общем, все могло быть иначе, но ведь история не ведает сослагательного наклонения. Это я усвоила еще с детства, когда по ночам читала толстые научные книжки про славян, когда каждые каникулы втайне от мамы собиралась в археологическую экспедицию.

Теперь я каждый отпуск собираю свой рюкзак и отправляюсь на север, по следам древних новгородцев. Но уже точно знаю, что через три недели мне будет не хватать записей Липатти и Гизекинга, Фишера и Погорелича. Но главное, не хватать вас — тех, кто сейчас читает эти строки и каждый день включает радио «Орфей»…

«Что такое Радиомания?» — об этом я спросила ребят в Царицынском парке. На вид обоим было лет 20, они сидели на лавочке и слушали mp3-плейер, один на двоих. «Радиомания — зависимость, но не от наркотиков, а от радио», — ответили молодые люди. Они явно не знали, что в это время, буквально в 100 метрах от них в Большом Дворце собрались те, кто зависит от радио в прямом смысле, потому что его делает: ведущие, редакторы, комментаторы. Собрались на вручение ежегодной профессиональной премии — Радиомания.

Вручение проходило уже в седьмой раз, но лично я попала туда впервые. Скажу честно: шла ради любопытства — настроение хорошее, но никаких иллюзий. Почему? Да потому что в журналистике я давно, а значит реалистка «до мозга и костей». В номинации Детская программа состязались проекты раскрученных крупных радиостанций, с солидной финансовой базой, ведущими-актерами и т. д. Мой «Голос ребенка» (для тех, кто не слышал его в эфире «Орфея») — это коротенькие монологи маленьких музыкантов: трогательные, смешные, наивные, а иногда неожиданно серьезные. Кто-то старался быть взрослым (а как же — первое в жизни интервью!), а кто-то «выплескивал» наболевшее (тоже, быть может, впервые).

До самой последней минуты я не верила, что наша программа выиграет. Не верила, когда выходила на сцену, говорила какие-то благодарственные слова, когда получала приз — микрофон, вылитый из металла. Ощущение победы пришло лишь на фуршете: тяжеленный микрофон мешал вкушать (в прямом смысле) радость этой самой победы. Но если говорить серьезно, то радость была в первую очередь не за себя: к «победным» микрофонам не прилагаются ни именные дипломы, ни денежные премии (хотя не помешало бы). Лично мне ценно признание коллег. А вот то, что «Орфей», даже не начав вещание в FM-диапазоне, обошел своих именитых конкурентов, вот это НАСТОЯЩАЯ ПОБЕДА. Медиа-сообщество начинает признавать нашу «маленькую станцию с ограниченным контингентом слушателей» (цитирую одного журналиста). И в этом, бесспорно, заслуга нового руководства «Орфея». Так что для меня «послевкусие» Радиомании — это не плюсы и минусы этого мероприятия (об этом говорили многие радиостанции, каждая со своей точки зрения — информационной, гламурной, «попсовой»). Лично для меня это серьезный повод задуматься об «избранности» «Орфея», нашей музыкальной «автономии», о наших слушателях, которых пока еще называют такими обидными словами — «ограниченный контингент».