Ольга Перетятько и Марсело Альварес: «Мы помогаем друг другу на сцене, и публика это видит и чувствует»

М. Сёмина: Вы не впервые вместе на сцене. Расскажите, как вы познакомились.

О. Перетятько: Я очень люблю честных артистов, которые отдают всего себя. Вот Марсело из ста процентов выдаст триста. Мы познакомились тоже на «Норме», в Гамбурге, почти год назад. На «Норме» познакомились — с «Нормой» и продолжаем.

М. Альварес: Это был наш дебют: Ольги в Норме и мой в Поллионе. Для нас это был стрессовый проект. Дебют всегда стресс: нужно много всего выучить, а времени мало. И на этой волне мы совпали по темпераменту, по эмоциональному накалу и нашли друг друга.

М. Сёмина: А должны ли артисты в жизни как-то сближаться, больше общаться, чтобы передать характеры героев в спектакле?

М. Альварес: Нормальная жизнь не имеет ничего общего с жизнью на сцене. Но очень важно взаимодействие энергий, эмоциональных состояний. Если это совпадает, тогда мы помогаем друг другу на сцене, и публика это видит и чувствует.

М. Сёмина: Опера «Норма» Беллини — история довольно непростая, даже мрачная. Насколько сложно было впервые погружаться в этот материал?

М. Альварес: Очень сложно с точки зрения вокала: оркестра мало, и ты открытый, «голый». Беллини оставляет тебя одного, не за чем спрятаться. Но мне помогал мой опыт и то, что мы с Ольгой встретились на одной волне.

О. Перетятько: Вокально мне не было трудно, потому что у меня очень много бельканто за плечами, даже сложнее и длиннее. Но здесь важна интерпретация, потому что всё на твоих плечах: ты вышел на сцену и все два с половиной часа постоянно поёшь. Нужно менять краски, менять настроение, менять состояние.

И, конечно же, очень много умерших див накладывают отпечаток на тебя. И все будут тебя с ними сравнивать, будут говорить: «А вот после Каллас никто Норму лучше не пел». Я раньше напрягалась, а сейчас нет. Ты просто делаешь свою роль, свою Норму и свой рисунок. И когда ты это один раз осознаешь, тогда всё становится гораздо легче.

Для меня эта роль сложна эмоционально, психологически. Героиня разрывается между тем, что она должна, и тем, что она хочет. Это, конечно, трагедия, но, скорее, домашняя трагедия. По сути, просто неверный муж выбрал жену помоложе. Банальная, из года в год, из столетия в столетие повторяющаяся история. Но Норма политический авторитет, это давит на неё, и с этим ей нужно как-то справляться.

И неожиданный финал — её самоубийство, признание собственной вины. Можно было обвинить всех вокруг и убить Адальджизу. «Никто никогда не узнает, власть-то у меня». Но она выбирает другое: «Norma non mente» — «Норма не врёт». В конце она произносит эти слова, на мой взгляд, самые главные в этой опере. И они идут на костёр вместе

Партия длинная, и, если выдержать психологическое напряжение до самого конца, не выдавать всё в самом начале, не давать слишком много эмоций в драматических местах, получается шикарный спектакль.

М. Сёмина: А что скажет Марсело про своего персонажа?

М. Альварес: Он меняет своё мнение как ветер. Думал не головой, потом понял, что всю жизнь променял непонятно на что, был неправ, осознал и умер. Всё как в нормальной жизни: ты что-то делал, делал, а в итоге ничего не добился — вот такое состояние в конце. Для него очень важно отзываться на посылы красок, эмоциональных и вокальных, которые даёт ему Норма: её стимул — его реакция. Постоянное взаимодействие.

М. Сёмина: Вы упомянули, что «Норма» — это опера о внутреннем конфликте между тем, как надо поступать и как хочется поступать. А у вас в жизни были такие случаи? И что вы выбираете: зов сердца или следование долгу?

М. Альварес: У кого не было этих проблем в последние сто лет! Мы не должны говорить, мы не должны думать, мы должны по-другому себя вести. Всегда — маска. Но у меня проблемы оттого, что я слишком честен.

О. Перетятько: У меня не так. Я могу быть адекватной и понимаю, что нужно и можно говорить, а что нельзя. Для меня самое главное в жизни — честность. Я поняла это шесть лет назад, и с тех пор моя жизнь идёт совсем по-другому. Главное — себе не врать. А вот когда ты врёшь себе, всё идёт не туда, куда надо.

М. Сёмина: Можно ли сказать, что это внутреннее качество и на сцене помогает быть искренним?

О. Перетятько: Очень на это надеюсь. Наша единственная проблема — не заболеть, когда меняешь климат. Только это мешает нам, певцам. А с головой можно справиться. Сосредоточился, вышел, вспомнил, кто ты, что ты поёшь, что ты говоришь, — и вперёд.

М. Сёмина: Кстати, про смену климата. Каждый из вас — артист мирового уровня. Вы выступаете в разных частях нашей планеты. Есть ли какие-то особенности у слушателей в той или иной стране?

М. Альварес: Я обожаю Россию и уже двадцать пять раз был здесь. Именно поэтому, когда Ольга предложила мне спеть вместе, я сразу согласился. Дмитрий Хворостовский, один из лучших моих друзей, всегда говорил: «Тебя обожает русская публика, потому что ты честный и искренний». И то же самое я могу сказать о публике в России: она не будет врать. Ради этого я и живу.

О. Перетятько: Если не левой пяткой, не «как-нибудь прорвёмся», а отдаёшь всего себя, работаешь на разрыв, то публика это ценит в любом месте планеты и всегда отдаёт своё сердце. Публика везде одинакова. Даже если ты переволновался (всякое бывает), наоборот, зрители чувствуют искренность на сцене, запоминают это и тебе говорят: «Ой, это было так душевно!»

М. Сёмина: Для каждого певца важно ухаживать за голосом, беречь его. Есть ли у вас свой свод правил вокалиста?

М. Альварес: Техника очень важна. Но она неразрывно связана с обстоятельствами, с тем, как ты себя чувствуешь. Всё существует в комплексе. Молодые думают: «Ну, он-то уже всё спел». Но на самом деле я каждый раз пою будто впервые и снова и снова чему-то учусь. Каратист тренируется, тренируется, побеждает в турнирах, получает пояса. А выходит на улицу, на него нападают — и он помнит тридцать процентов из того, что он выучил. То же самое на сцене.

М. Сёмина: Ольга, а какие правила у вас?

О. Перетятько: Не болеть. После рождения дочери мне вообще всё равно. У меня всё всегда звучит и смыкается. Если ты здоров, всё хорошо. Сейчас мне легче, чем раньше, потому что меньше ненужных мыслей в голове. Ну хорошо, ну не спою, ну откажусь. Раньше я не могла даже себе позволить отказаться: сдохну, но допою. У меня очень часто были плохие спектакли, именно потому что соглашалась петь больной. Сейчас — себе дороже. А правила — беречься, спать хорошо желательно, отдохнуть, поесть белка, мяса в основном, много пить чего-нибудь тёпленького, много позитивных эмоций. Ну, а иногда ты злой как собака, и у тебя лучшие спектакли. Опять же, мы не знаем, как это работает.

М. Альварес: Хочу сказать молодым. Каждые семь-восемь лет мы меняемся, тело меняется. Поэтому нужно подстраиваться, переучиваться, даже вокализацию немножко менять. Самое главное в твоей голове. Не бросай, продолжай идти, меняться.

М. Сёмина: Трансформация вместе с жизнью.

О. Перетятько: Да. Сейчас я пою лучше, чем двадцать лет назад. Опыт. Говорят же, люди должны дозреть. Я могу сказать, что я слишком многое в своей жизни сделала слишком рано. Но такова жизнь. Какие-то вещи я бы сейчас, естественно, переделала.

М. Альварес: А я бы не поменялся, потому что карьеру начал поздно. До тридцати лет я был бухгалтером. Поэтому для меня такая успешная карьера была чем-то удивительным. Бах — и через три года я уже в лучших театрах мира. Но я хотел бы не быть слишком нервозным, тревожным.

М. Сёмина: А если бы у вас была возможность встретиться с самим собой ещё в самом начале пути, в юности, что бы вы себе сказали, чего бы себе пожелали?

О. Перетятько: Поменьше думать о ерунде. Наслаждаться каждым днём. Жить только здесь и сейчас. Не думать: «Ладно, я сегодня не посплю, посплю потом». «Ладно, я здесь пояс затяну, а вот потом поживу». Нет, нет, так не бывает! Ты живёшь только здесь и сейчас.

М. Сёмина: Вы верите в судьбу? Или каждый сам выбирает путь?

М. Альварес: В судьбу — нет. Мы живые люди. Мы боимся слишком многого, потому что в нас и жертва, и боль. Но мы должны это принять. Принимать решения в пользу жизни, чтобы не оправдываться потом, почему я этого не сделал. И иметь смелость делать то, что ты хочешь. И я горд, что в моей жизни получилось именно так. Мой папа владел мебельной фабрикой, и я участвовал в семейном бизнесе. Папа был против, вся моя семья была против — все были против; но я ушёл петь. И красота в том, что мы можем выбирать себя. Себя и жизнь.

О. Перетятько: И не оправдываться, мол, вот этот виноват, я поэтому не то сделал. Всё, поздно! Понятно, что у тебя есть люди, о которых ты должен думать: дети, внуки, мужья, мамы, родители. Но в итоге, если хорошо тебе, всем остальным тоже хорошо.

М. Сёмина: А что бы вы пожелали нашим слушателям, которые тоже хотят взойти на музыкальный олимп?

М. Альварес: Куража. Найдите себя и идите вперёд. Будут говорить, что вы не справитесь, потому что все лучше знают, как надо. Но вы должны верить в себя. Сил вам!

О. Перетятько: И правда, людей, которые будут тебя сбивать, миллион. Не потому, что они лучше знают. У них просто нет храбрости делать то, что ты делаешь. Нужно не дать себя сбить. А если есть сомнения, поговори с кем-нибудь, кто нашёл мир с самим собой.