Лётчик-дирижёр Николай Некрасов

30 июня исполняется 90 лет со дня рождения замечательного музыканта, выдающегося дирижера, народного артиста СССР, лауреата Государственной премии СССР Николая Николаевича Некрасова. В течение 38 лет он был главным дирижером и художественным руководителем Академического оркестра русских народных инструментов Радио и Телевидения, сейчас оркестр носит его имя.

Обаятельный, красивый, многогранно талантливый, блестяще образованный. эрудированный человек, во многом определивший пути развития русской инструментальной музыки родился в музыкальной семье: его отец, тоже Николай Николаевич, был руководителем оркестра русских народных инструментов на радио, а мама прекрасно пела и профессионально играла на виолончели. В их гостеприимный дом в Тихвинском переулке в Москве, где постоянно звучала музыка, где царила атмосфера творчества и подлинного служения искусству, запросто приходили певцы и музыканты, имена которых составляют гордость отечественной музыкальной культуры — Сергей Лемешев, Лидия Русланова, Марк Рейзен, Вера Давыдова, Иван Паторжинский.

Николай Николаевич часто приходил на радио к отцу, и поскольку уже довольно уверенно владел игрой на домре и балалайке, участвовал в студийных записях, учился искусству игры у микрофона.

В 1952 году Николай Николаевич с отличием окончил музыкальное училище, с блеском продирижировал «Интермеццо» Василия Калинникова в Колонном зале Дома Союзов, и, казалось бы, вот она — прямая дорога в Гнесинский институт, к новым музыкальным победам, но… Стране нужны были летчики. И его, как комсорга курса направили в летное училище города Умани, где он стал одним из лучших курсантов училища. Впереди была успешная летная карьера, однако он серьезно простудился и попал в госпиталь. Главный врач, с которым Николай Николаевич сразу подружился на почве любви к музыке и шахматам, откровенно сказал, что летать курсант Некрасов не сможет, и сидеть в штабе при его деятельном характере — тоже. «Возвращайся — ка ты к своей музыке», — напутствовал главврач.

Так Николай Николаевич вновь оказался в Москве, легко, несмотря на значительный перерыв в занятиях, поступил в институт имени Гнесиных, и уже в 1957 году стал лауреатом 1 премии на конкурсе молодых исполнителей, который проходил в рамках Международного фестиваля молодежи и студентов, поразив всех блестящим исполнением на балалайке «Венского каприса» Крейслера.

В 1959 году музыканта пригласили дирижировать оркестром в хор Пятницкого, и в этом же году вместе с хором, который участвовал в музыкальной программе «Русского фестиваля», организованного легендарным импресарио Полом Юроком, он оказался в Нью-Йорке. Как вспоминал Николай Николаевич, все вечера у него были свободны, так как он участвовал только в репетициях и на сцену не выходил. Он гулял по городу, набирался новых впечатлений, и тут вдруг выяснилось, что не может прилететь второй дирижер, который должен был вместе с Геннадием Николаевичем Рождественским дирижировать грандиозным представлением в двух отделениях с прологом и эпилогом, в котором принимали участие все участники фестиваля. Что делать? И тут вспомнили, что есть же дирижер — Николай Некрасов! Как рассказывал Николай Николаевич, ему вручили огромную стопку абсолютно незнакомых симфонических партитур, сказали — «ночь впереди, должен успеть», и отправили изучать материал. Понадобилось все мужество и умение концентрироваться, чтобы заставить себя выйти к оркестру. Он не помнил, как начал репетицию, но всё прошло благополучно, благодаря профессионализму и самого дирижера, и музыкантов местного симфонического оркестра. Николай Николаевич очень гордился, что его выступление высоко оценил Борис Александрович Покровский, который был режиссером этого представления. После того случая его пригласил дирижером оркестра в свой ансамбль Игорь Александрович Моисеев, с которым он был рядом около 13 лет, и очень многому у него научился.

В 1973 году, и что очень важно — по приглашению музыкантов во главе с дирижером — Владимиром Ивановичем Федосеевым — Николай Николаевич Некрасов пришел в прославленный оркестр русских народных инструментов тогда — Всесоюзного радио и Центрального телевидения, вернулся в ставшими родными стены, где когда-то работал его отец. Это уже тогда был эталонный оркестр, звучание которого стало символом радио Москвы, оркестр со своим уникальным стилем, репертуаром, манерой исполнения. Николаю Николаевичу понадобилась вся его воля, талант, эрудиция, мастерство, профессионализм, мудрость и терпение, чтобы завоевать доверие музыкантов, сделать их своими единомышленниками.

Эпоха Некрасова началась с триумфальных гастролей оркестра в Испании, оркестр проехал практически все города страны, выступил в Португалии, а потом, через какое-то время, по просьбе зрителей, вновь вернулся в Испанию. В это сейчас трудно поверить, но, чтобы купить билет на концерт оркестра, люди стояли ночами. И такую картину можно было наблюдать в Англии, Франции, Америке. Тут можно вспомнить удивительные гастроли оркестра во Франции в 1988 году. Целый месяц музыканты оркестра жили в Париже, и каждый день выступали в Парижском национальном оперном театре, давая по 2 концерта в день, на каждом концерте — аншлаг, многие приходили на концерт по 2-3 раза, чтобы услышать «обжигающе — испепеляющий оркестр Некрасова», которому подвластны и нежнейшее пианиссимо, и мощнейшее фортиссимо. А один особенно эмоциональный критик писал, что услышав впервые оркестр народных инструментов Радио Москвы рыдал от восторга, как ребенок. Очень нравилась всем музыкальная картина «Вечерний звон», в которой происходило настоящее чудо рождения звука как будто из воздуха, а многие ходили несколько раз, чтобы понять, поют ли музыканты оркестра в одном из эпизодов, или это какой-то непонятный загадочный спецэффект?

На длительное время основной концертной площадкой оркестра стал Колонный зал Дома Союзов, вместе с оркестром там выступали наши выдающиеся солисты: Ирина Архипова, Елена Образцова, Тамара Синявская. Евгений Нестеренко, Владислав Пьявко, Артур Эйзен, Алибек Днишев, Иосиф Кобзон.

У Николая Николаевича Некрасова было одно редкое качество — он умел собирать вокруг себя талантливых людей. Дом на Пятницкой, 68 стал своеобразным творческим центром, куда приходили певцы, инструменталисты композиторы со своими новыми идеями, предложениями, показывали вновь созданные произведения. Так, однажды к Николаю Николаевичу Некрасову пришел народный артист СССР, солист Большого театра Владислав Иванович Пьявко и сказал, что давно мечтает спеть с оркестром вокальный цикл Георгия Свиридова на стихи Сергея Есенина «Отчалившая Русь». Николай Николаевич поддержал эту смелую идею, и было решено, что прежде, чем исполнять цикл в концертах, нужно показать его автору — Георгию Свиридову. Все очень волновались, так как было известно, как трепетно относится композитор к своим сочинениям и как тщательно выбирает исполнителей своих произведений. К радости всех разрешение было получено, и цикл с успехом исполнялся в концертах.

Николай Николаевич Некрасов считал, что классика — русская и зарубежная — обязательно должна быть в репертуаре оркестра, единственное условие — оригинал и переложение должны быть равноценны по смыслу и выразительности. В оркестре были созданы настоящие шедевры переложений классической музыки, среди них — «Волшебное озеро» Лядова, «Похвала пустыни» Римского-Корсакова, «Избушка на курьих ножках» и «Богатырские ворота» из цикла «Картинки с выставки» Мусоргского, «Серенада» Шуберта, музыка Петра Ильича Чайковского к весенней сказке Островского «Снегурочка», и многие-многие другие.

Кстати, именно в музыкальном доме на Пятницкой родилась идея программы «Ирина Архипова и Николай Некрасов представляют…», которая около 10 лет шла на сцене Концертного зала имени Чайковского и была очень популярна у слушателей. В этой программе молодые певцы, лауреаты Международных конкурсов исполняли вместе с оркестром романсы и русские песни, получали традицию исполнения этой музыки как бы «из первых рук», учились по-настоящему любить и понимать эту музыку, ценить ее красоту. Что касается оркестра, то Николай Николаевич всегда поддерживал молодых музыкантов — исполнителей на домре, балалайке, баяне в их стремлении открыть для себя что-то новое, не жалел времени, если они приходили к нему за советом, или показывали какое-то новое произведение, они вместе искали звук, манеру исполнения, чтобы глубже раскрыть смысл исполняемого произведения, сделать его понятным для слушателя, учил тщательно и вдумчиво работать над каждым произведением, так, как работал он сам.

Николай Николаевич очень живо откликался на всё новое. Так, в 2010 году возникла идея поехать с благотворительным концертом в Свято-Алексиевскую Пустынь, где живут и воспитываются дети, оставшиеся без попечения родителей. Николай Николаевич тут же согласился, концерт состоялся — и это было настоящее потрясение и для слушателей, и для исполнителей, Николай Николаевич позже сказал, что так внимательно, вдумчиво, так завороженно и с таким восхищением его давно не слушали. Кстати, дружба оркестра с воспитанниками Пустыни продолжается до сих пор, концерты, с легкой руки Николая Николаевича стали традиционными.

Николай Николаевич Некрасов полагал, что оркестр русских народных инструментов — дело всей его жизни, он видел свою задачу в том, чтобы приобщить к русской инструментальной музыке как можно больше слушателей, научить их по-настоящему слушать и слышать русский оркестр, поэтому он никогда не отказывался от беседы с корреспондентами, даже после концерта, когда казалось бы не осталось ни голоса, ни сил. И, тем не менее, он, как говорится, собирал свою волю в кулак, и получалось интересное интервью.

Как у каждого выдающегося человека, у него были свои правила, например, Николай Николаевич не давал интервью на сцене: сцена — для музыки! — и никогда этому правилу не изменял, как бы ни просили. Как и каждый творец, он был немного суеверен: перед каждым выходом на сцену он непременно должен был постучать по дереву. Кстати, во многих современных залах с деревом — проблемы, кругом пластик, и, например, в Париже нашли выход — изготовили специальный деревянный брусок и сделали трогательную надпись по-французски, теперь он хранится у библиотекаря и концертмейстера группы контрабасов — Игоря Борисовича Лоханева.

Николай Николаевич любил свою публику, он дружил с академиком Чазовым и сотрудниками его Центра, с профессорами и преподавателями Университета имени Менделеева, с удовольствием выступал в музее Пушкина на Пречистенке и галерее художника Ильи Глазунова, считал, что публика, которая постоянно приходит на концерты, — это настоящее достояние оркестра, она соединяет прошлое и настоящее и не дает снизить уровень исполнения.

Николай Николаевич считал, что, чем больше человек талантлив, тем больше он ощущает связь со своей землей, на которой он родился, и тем бережнее он относится к тому достоянию — культурному, народному, в данном случае это народная песня, которую он пропагандирует в своих концертах на различных концертных площадках.

Николай Николаевич был подлинным знатоком народной песни, дома у него хранилось большое количество сборников русских песен, многие песни он услышал от своего отца. В исполнителе он ценил искренность, непосредственность, выразительность, считал непревзойденными песню «Прощай радость, жизнь моя» в исполнении Алибека Днишева, «Вот мчится тройка почтовая» — в исполнении Виргилиуса Норейки и песню «Шумел камыш» в исполнении Иосифа Кобзона.

В конце жизни Николай Николаевич начал работать над программой из старинных исторических русских народных песен, которые никогда не звучали на концертной эстраде, но — не случилось, время неумолимо…