Немецкие Страсти Иоганнеса Брамса

Немецкий композитор Иоганнес Брамс обогатил музыкальное наследие второй половины 19 века произведениями во всех жанрах за исключением оперы. Одни считают его приверженцем классических канонов великих предшественников, а другие, наоборот, новатором, продолжателем романтического направления. 7 мая исполняется 190 лет со дня рождения Иоганнеса Брамса.

Творческий путь Брамса укладывается в трёхчастную форму. Иоганнес родился в Гамбурге, где провёл первые 15 лет жизни. Здесь он занимался на фортепиано: сначала под руководством отца, а потом лучшего в городе преподавателя. «Настольными» книгами мальчика были прелюдии и фуги Баха. Оба тома Хорошо темперированного клавира он мог сыграть наизусть всегда и везде.

В программе обучения доминировали произведения венских классиков: Моцарта, Гайдна и Бетховена. Иоганнес играл их потом на концертах по всей Германии, добавляя в программы собственные сочинения. В Первой фортепианной сонате молодого автора Роберт Шуман услышит будущего композитора-симфониста.

Их встреча в начале 50-х годов укрепит Иоганнеса в мысли о том, что его истинное предназначение — писать музыку. Наброски Первой Симфонии никак не укладываются в традиционное сонатное allegro. Яркие темы в итоге появляются в Первом фортепианном концерте. На премьере солировал сам автор. Огорчённый холодным приёмом в поисках душевной гармонии в начале 60-х годов Брамс отправляется в Вену. Здесь он напишет лучшие опусы: «Немецкий Реквием» с посвящением матери, «Венгерские танцы» — фортепианный цикл, так или иначе отсылающий к наследию своего главного музыкального оппонента Листа, автора сборника «Венгерские рапсодии». Наконец, основательно возьмётся за партитуру Первой симфонии, к которой подбирался без малого полтора десятка лет. Отметив 40-летие и разругавшись практически со всеми своими друзьями, Брамс отчаянно борется с внутренними демонами в новом сочинении. Выясняется, что Иоганнес, будучи последовательным противником литературного подстрочника в нотах, вдохновлялся в тот момент образом байроновского Манфреда.

Скромный приём у публики не отвратил Брамса от жанра симфонии. Четвёртая по накалу страстей поднялась до уровня древнегреческих трагедий Софокла, которые композитор читал во время работы над партитурой. В пассионарном финале Брамс отказывается от сонатной формы в пользу полифонических вариаций эпохи барокко. Написав духовное завещание Баху, своему музыкальному пастырю с первых лет жизни, Брамс наконец-то убедил современников в своей гениальности.