Герберт фон Караян: гениальное чудовище

Герберт фон Караян был не только выдающимся дирижёром XX века, хранителем традиций своих предшественников, но и реформатором. Его увлечённость студийной работой предопределила развитие индустрии звукозаписи задолго до того, как классика появилась в соцсетях, в различных версиях гаджетов и наушниках поколения Z. Как и многие гении, австриец стал рабом собственного уникального дара и продвигал его небезупречным путём.

Только ленивый не критикует музыканта за «сделку» с режимом Гитлера и собственной совестью. Присягнув в 1933 году Третьему Рейху, Караян за три месяца до окончательного разгрома фашистов сбежал от своих покровителей в Италию. Удивительно, но его никто не искал, чтобы воздать по заслугам. Лишь советская оккупационная администрация настаивала на том, чтобы Караяна отлучили от профессии.

В год 75-летней годовщины Великой Победы над фашизмом, наверное, цинично и неуместно рассуждать о том, как много потеряла бы музыкальная культура с уходом из неё Караяна. Тем более, в середине 50-х годов дирижёр с успехом давал на территории ГДР концерты с советскими артистами. В 1962 году маэстро приехал в СССР с Венским филармоническим оркестром, спустя два года его с почестями принимали в Москве вместе с Ла Скала, а в 1969 году он гастролировал в нашей стране вместе с Берлинским филармоническим.

К тому моменту Караян уже превратился в «священное чудовище»: дирижёр мучил всех музыкантов, с которыми работал, добиваясь феноменального звука своим отточенным жестом и волевым прочтением партитуры. Однако находились смельчаки, кто умудрялся критиковать выпускника знаменитого Моцартеума за слишком прямолинейную трактовку многих шедевров классики, отмечая, что ажурные произведения Моцарта, густые полотна Вагнера и изысканные нотные тексты Равеля он пишет одинаковым стилистическим «мазком». Караяна корили за то, что в его репертуаре была в основном музыка, написанная до середины XX века, забыв прикрепить к этой тираде список исполняемых композиторов.

Рецензентам ответил сам маэстро, за свою карьеру сделав почти две тысячи студийных работ. Караян практически за полвека до начала бума в сфере цифровизации записей начал продвигать эту индустрию, загоревшись идеей получить на выходе идеальный музыкальный продукт. Он первым превратил съёмку спектакля в самостоятельную деятельность — трудоёмкую, дорогую, где халтура по определению невозможна. Цель проекта отвечала размаху таланта Караяна, который стремился собрать и сохранить материал для дальнейшего международного кинопоказа. Современные виртуальные концертные залы стали реальным продолжением начинаний австрийского мастера. Кто-то рискнёт заметить, что Караян, возможно, таким образом хотел запечатлеть на века самого себя. Если в этом и есть хоть доля истины, то она работает во благо всех любителей классической музыки.

Дирижёра называют непревзойдённым мастером исполнения сочинений Бетховена. Девятая симфония в прочтении Караяна считается эталонным образцом исполнительского искусства. Впрочем, эта запись в 2019 году стала предметом скандала, разразившего на политических просторах Европейского союза. Сильное выступление правых — националистов — на выборах в Европарламент, заставило аутсайдеров кампании выдвинуть требование изменить мелодию гимна Объединённой Европы или, на худой конец, переписать творение Бетховена, так как на плёнке звучит оркестр под управлением Караяна — пособника фашистов. В Вене и Берлине, городах, где дирижёра особенно чтили, никак не отреагировали на инициативу. В противном случае пришлось бы переписывать историю многих европейских проектов, к которым имел отношение Караян.

Он возглавлял Берлинский филармонический оркестр 35 лет, превратив обанкротившийся как в музыкальном, так и финансовом плане коллектив в образцово-показательный союз единомышленников. Караян создал Зальцбургский фестиваль и руководил проектом 33 года до момента своей кончины в 1989 году. Мероприятие было его вотчиной, а дирижёр — главным двигателем каждого без исключения представления. Кому не нравился такой порядок вещей, предпочитали молчать — дискуссии и Караян были вещами несовместными. Концертмейстер Берлинского филармоникера, в частности, вспоминал, что спорить с дирижёром было невозможно, потому, что он был прав, даже если и ошибался.