Удивить и убедить

Для любого оркестра выступление на центральных концертных площадках Москвы — это ответственное событие. Московская публика избалована и требовательна. Ее важно удивить и убедить. Губернаторскому симфоническому оркестру Санкт-Петербурга под управлением дирижера Антона Лубченко уже второй раз удалось сделать и то, и другое.

Удивила в первую очередь программа. Можно было бы выбрать безошибочные классические хиты, которые любимы и всегда привлекут публику в зал. Но, мне кажется, уже даже московская публика знает, что Лубченко и его оркестр не идут по этому пути, а, как правило, предлагают слушателю нетривиальные программы. Дирижер осознанно и увлеченно извлекает из «запасников» творчества композиторов произведения забытые, недооценённые, порой, даже не завершенные. Чего стоит только его работа с наследием Прокофьева. Оркестр исполнил в Санкт-Петербурге неизвестные широкой публике сочинения Сергея Прокофьева 30-х годов (музыка к кинофильму «Пиковая дама» (1936), музыка к драматическим спектаклям «Борис Годунов», (1936), «Египетские ночи» (1934), «Евгений Онегин» (1936) и ряд забытых партитур композитора 1942 года — музыка к военной киноэпопее «Партизаны в степях Украины» (в качестве биса она была исполнена и на прошлогоднем московском концерте), к фильмам «Тоня» и «Котовский».

На фестивале им. С. Горковенко оркестр представил практически не исполняющуюся музыку П. И. Чайковского к трагедии «Гамлет» (1888), поразительную по красоте незавершенную оперу Рахманинова «Монна Ванна». Ну, а в проекте оркестра «Римский-Корсаков — 180», прозвучала целая россыпь мало известных сочинений композитора-юбиляра — Прелюдия-кантата «Из Гомера», Кантата «Свитезянка», Прелюдия «Над могилой», памяти М. Беляева, «Увертюра на русские темы для оркестра», «Сказка» для симфонического оркестра, Концерт для фортепиано с оркестром, Фантазия на 2 русские темы для скрипки с оркестром, Сюита из музыки к опере «Пан Воевода», Квинтет для флейты, кларнета, фагота, валторны и фортепиано и Струнный секстет ля мажор.

У кого-то могут возникнуть сомнения, а стоит ли вытаскивать из наследия композиторов сочинения, не ставшие поп-музыкой. Может они не стали популярными, потому что недостаточно совершенны? Возможно, это и так. Но лично мне эта работа Лубченко и его оркестра видится очень ценной и не только популяризаторской, но в известной степени исследовательской. Вспоминается дирижер Геннадий Рождественский, который сам составлял и вел программы циклов концертов, наполняя их не только известными сочинениями, но и, порой, незнакомыми, считающимися второстепенными, но, тем не менее, дополняющими контекст произведений «первой линии». В рамках этой стратегии каждое произведение композитора, больше или меньше известное, — это факт истории, судьбы автора, а для любознательного слушателя — линза, позволяющая увидеть и прочувствовать время, в которое жил художник, понять направления его духовных поисков. Именно с этим аспектом деятельности Губернаторского оркестра Санкт-Петербурга напрямую связана особенность программы, представленной в этот раз в Москве.

Четвертый концерт Сергея Рахманинова (солист Филипп Копачевский), расположенный между двумя ярчайшими произведениями русской и советской классики («Ночь на горе Триглав» Римского-Корсакова и Симфония № 2 Арама Хачатуряна), словно «озирался» на предшественников и потомков, оказавшись на перепутье между двумя историческими и музыкальными эпохами. Ностальгия по невозвратности прошлого, отвлекающая полу-джазовая атмосфера заокеанского настоящего и угрожающий лик неизбежно приближающейся будущей войны, — все это сплелось в один болезненный узел в Четвертом концерте Рахманинова. Известное сочинение Рахманинова соединило в концерте оркестра произведения Римского-Корсакова и Хачатуряна, ставшие настоящим открытием для публики.

Программа выигрышна с двух точек зрения. С одной стороны, и симфоническая сюита «Ночь на горе Триглав» из музыки к III акту оперы-балета «Млада» (1892) Римского-Корсакова, и Симфония № 2 Арама Хачатуряна, обрамляющие концерт, крайне редко исполняются и покорили слушателей свежестью слуховых впечатлений. С другой — это максимально эффектный материал для демонстрации исполнительского мастерства оркестра. А оно очевидно возросло за последние три года и предъявить его столичной публике было чрезвычайно важной задачей. Состав губернаторского симфонического значительно обновился, среди музыкантов появилось немало молодых лиц.

Особенность партитур Римского-Корсакова и Хачатуряна в их максимальной красочности, с драматургически значимо прописанными оркестровыми группами, множеством сольных высказываний «действующих лиц» — отдельных инструментов.

Произведения продемонстрировали, что оркестр обогатился очень сильными солистами, среди которых в данном концерте хочется особенно отметить соло таких музыкантов, как Григорий Тадтаев (концертмейстер первых скрипок), Евгения Наумова (виолончель), Никита Стрелков (кларнет-пикколо в Римском-Корсакове), Илья Кочкин (соло бас-кларнета в Хачатуряне), Вадим Довбык (соло рожка в Хачатуряне и Рахманинове), Анна Суздалкина (соло флейты в Рахманинове), Роланд Думбадзе (гобой), Артем Артёмов (фагот), Владислав Дыбаль (колокола), Маргарита Дёмина (партия фортепиано в симфонии Хачатуряна).

Партитура «Млады» едва ли не самая изощрённая во всем наследии композитора. Дирижёр Русской оперы Эдуард Направник, готовивший премьеру «Млады», сетовал на звуковую многосложность сочинения: «В ней нет обычной корсаковской простоты других его опер. Понадобился удвоенный оркестровый аппарат духовых групп, присоединение не имевшихся до сих пор инструментов не только в оркестре, но и на открытой сцене». В произведении Римского-Корсакова не только удвоен состав духовых, но и используются два комплекта литавр. Их роль огромна и многозначна — гулы земли, громы и рокоты природных явлений, захватывающие силой первозданной энергии обрядовые, восточные пляски, зловещие, предсказывающие образы ХХ века, нагнетания — все это мастерски воплощали литавристы оркестра Валентин Глузд и Анатолий Смирнов.

Партитура Симфонии № 2 Хачатуряна — тоже фейерверк оркестровых красок. Это, конечно, обусловлено изумительным по красоте и сочности колоритом национального языка музыки. Но эта эффектность не внешняя. Трагический смысл произведения, написанного в самый разгар Великой Отечественной войны — 1943 — 44 годах — подчиняет богатые возможности оркестровой палитры передаче глубокого, трагического содержания. Антон Лубченко и оркестр развернули перед слушателем повествование такой захватывающей и невероятной силы эмоционального воздействия, что зал буквально замер на довольно продолжительное время звучания сочинения и взорвался неистовыми аплодисментами после окончания симфонии. Было впечатление совместно прожитой жизни, с ее испытаниями, страданиями, любовью, потерями, отчаянием и торжеством победы.