Табула вторая. Мама-тётя
Выпуск 2
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Русская Венера пушкинской поры. У неё мраморная кожа, античные плечи, массивные бёдра и впечатляющих размеров голова. Волосы на прямой пробор ещё больше подчёркивают большой лоб, пухлые щёки и смешные баранки косичек перед ушами. Это портрет солдатской дочери Дуни Антоновой. Она подарила миру учёного-химика и композитора Александра Бородина.
Незаурядная женщина! Родила вне брака троих детей от разных мужчин, хотя официально числилась женой четвёртого. Это впечатляет даже в XXI веке, что уж говорить про XIX!
Социальным лифтом стал князь Гедианов, то ли из грузин, то ли из татар, старше почти на 40 лет. Любовное гнёздышко он устроил в своём питерском доме, и незаконного сына Сашу записал на слугу по фамилии Бородин. До освобождения крестьян ещё далеко, и мальчик становится крепостным родного отца. Мама превращается в тётушку, а чужой дядя — в папу. Было от чего сойти с ума, но всё закончится хеппи-эндом. Через 10 лет князя не станет, Саша получит вольную, а терпеливая мама-тётя — собственный четырёхэтажный дом в столице. К тому времени она уже вдова от фиктивного брака с военным врачом, и по закону ей положена пенсия. Вы ещё не совсем запутались в перипетиях этой «мыльной оперы»? Тогда продолжим.
Наша героиня уже не Дуня, а Авдотья Константиновна. Сдаёт квартиры, занимается ростовщичеством и живёт на широкую ногу: с приживалками, прислугой и управляющим. Ей едва за 30, она свободна и богата. Немудрено, что уже через год «найдёт в капусте» братика для Саши, а через три — ещё одного. Выходить замуж больше не будет, так и останется госпожой Клейнеке. В мир иной отойдёт в преклонном возрасте и в окружении потомства. Уходя, она оставит всё наследство старшему сыну и повесит на него заботу о младших. Отныне, кроме химии и музыки, Бородин будет заниматься бесконечными проблемами сводных братьев, десяти племянников и племянниц.
Он не посвятит Авдотье Константиновне ни одного сочинения, но даже в конце жизни будет вспоминать о её любви к танцам. И как знать, может, поэтому в Маленькой сюите для фортепиано появятся целых две мазурки. Одна — для пианистки из Бельгии, которой посвящён этот цикл миниатюр. А другая — в память о «тётушке», которую он никогда так и не назвал мамой.
