«Мёртвые души»
20 мая 2012
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
В программе «Лабиринты» снова мистический Гоголь, и на этот раз его «Мёртвые души», вдохновившие в свое время на создание музыкальных произведений таких выдающихся композиторов, как Дмитрий Шостакович и Альфред Шнитке…
В фокусе программы — Гоголь в интерпретациях Набокова, Шостаковича, Шнитке, Любимова и Щедрина.
Евгений Жаринов: «...Всем известно, что Гоголь был отчаянным шизофреником. На это обращает внимание и Набоков в своей работе „Николай Гоголь“. А суть шизофрении, как мы знаем, как раз заключается в раздвоении сознания — когда есть я и не я, есть я и что-то мне неведомое во мне самом. На эту тему можно прочитать такую гениальную исповедь Гоголя, как „Записки сумасшедшего“. Вот он — я и не я, я ничтожен и я гениален. И то, и другое в равной степени может ставиться под сомнение. И это абсолютно шизофреническое творчество Гоголя, как сейчас любят говорить, выносит читателю мозг. Поскольку Гоголь сам не держится за мозг, то вынос мозга у него проходит буквально в каждом тексте. Поэтому, мне кажется, для того, чтобы написать музыку для Гоголя, надо самому быть немного шизофреником — находиться в этом состоянии „я — не я“.
<…> Вспомним, что Гоголь — это начало XIX века. Вы посмотрите, какими композиторами он мог быть переведен в музыку — Даргомыжским, Римским-Корсаковым, Мусоргским, Чайковским… Но ни один из классиков не взялся за «Мёртвые души». Почему? Почему именно художники-модернисты с такой легкостью общались с Гоголем, постоянно черпая из его творчества вдохновение для своих идей? Кажется, Андрей Белый, разбирая поэтику Гоголя, сказал, что центром гоголевской метафизики является концепция пустоты. У Гоголя все сводится в пустоту, и тема пустоты становится ведущей в его творчестве. А концепция пустоты очень близка идеям модернизма — вспомним «Чёрный квадрат» Малевича или такой художественный стиль, как деконструктивизм. Все они черпают притягательную силу черной дыры, которая как будто вбирает в себя все прежнее классическое искусство, весь классический дискурс. Но только Гоголь, будучи сумасшедшим, запросто заглядывает туда и не боится, что, если ты, как сказал Ницше, долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя…»
