«Сорочинская ярмарка»
1 июля 2012
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
В фокусе программы «Лабиринты» снова Гоголь — его «Сорочинская ярмарка» и одноименная опера великого Модеста Мусоргского…
В 1829 году молодой Гоголь поразил читающую Россию «Сорочинской ярмаркой»: дивчины и парубки, цыгане и черти, любовь на фоне проделок нечистой силы — вся эта сочная малороссийская экзотика была первым прорывом украинского фольклора в русский литературный обиход.
«Сорочинская ярмарка» Мусоргского в 1880 году также стала событием — первой русской музыкальной комедией, где вместо сладкого пения раздавались возгласы, ворчание, ругань, передразнивание, кряхтение и прочие перлы комической речи. Все музыкальные афоризмы и высказывания завязаны здесь в такую кутерьму, так свободно и контрастно сменяют друг друга, что эту причудливую смесь из музыкального фольклора и речевых находок композитора можно было бы смело вписать в следующий век.
Авторы программы «Лабиринты» в очередной раз выходят за пределы музыкальной формы, всматриваясь в оперу Мусоргского через призму пораженного алкоголем воображения композитора. Ради чего гении жертвуют трезвой реальностью, здоровым мозгом и безмятежной жизнью, почему им не страшно прикасаться к злу и заигрывать с самим дьяволом?..
Евгений Жаринов: «...На самом деле мы сейчас пытаемся сделать следующее — хоть как-то обрисовать работу воображения гения, в голове которого сразу намешано очень много составляющих: и его образование, и его художественный статус, и начинающий разлагаться от алкоголя организм; и наряду со всем этим давший уже трещину инструмент под названием человеческая плоть, который все еще должен рождать великие идеи, направленные на то, как преодолеть рамки искусственности и создать эффект реальности. Это та суперцель, которой задавались гении всех времен — подойти к рамке своего полотна с желанием преодолеть эту рамку, сделать полотно жизнью, а жизнь полотном. К тому же самому стремится и больной Мусоргский — он как будто нарочно загоняет свою бедную плоть, лишь бы только поскорее добраться до той черты, которая является для него целью его личного мироздания. Ибо ни для чего другого он не рожден…»
