«Два месяца жил я на Кавказе»

«Два месяца жил я на Кавказе, — рассказывал Александр Пушкин брату Льву в 1820 году, — воды мне были очень нужны и черезвычайно помогли, особенно серные горячие. Впрочем, купался в теплых кисло-серных, в железных и в кислых холодных. Все эти цельные ключи находятся не в дальном расстоянье друг от друга, в последних отраслях Кавказских гор. Жалею, мой друг, что ты со мною вместе не видел великолепную цепь этих гор; ледяные их вершины, которые издали, на ясной заре, кажутся странными облаками, разноцветными и недвижными; жалею, что не всходил со мною на острый верх пятихолмного Бешту, Машука, Железной горы, Каменной и Змеиной…», судя по этом у письму поэт бывал и на Кислых водах (ныне Кисловодск), и на Железных (ныне Железноводск), много гулял в горах, дыша полезным для него воздухом.

В то время курорт еще только начинал развиваться и условия лечения, можно сказать, были близки к первозданным. Городской жизни в привычном понимании здесь еще и быть не могло — убогие деревни, слободы. Порою, приехавшие на воды подлечиться люди жили даже не в домах, а калмыцких кибитках – легких переносных жилищах, стоявших рядом с источниками. Позднее Пушкин напишет: «Ванны находились в лачужках, наскоро построенных. Источники, большею частью в первобытном своем виде, били, дымились и стекали с гор по разным направлениям, оставляя по себе белые и красноватые следы. Мы черпали кипучую воду ковшиком из коры или дном разбитой бутылки…». В память о посещении поэтом Пятигорска (названного в честь пятиглавой горы Бештау, что означает «пять гор») в честь поэта названы ванны, они так и именуются — Пушкинские. 3 июля 1820 года Пушкин с Раевскими из Горячих вод едут в Железноводск, где живут в калмыцких кибитках. Как-то в духане поэт слушает рассказ старого инвалида, бывшего в плену у черкесов. Так зарождается замысел поэмы «Кавказский пленник». Продолжается и работа над «Русланом и Людмилой», 26 июля Пушкин помечает в рукописи: «Эпилог поэмы Руслан. Кавказ 26 июля 1820». Кавказ он полюбил всем сердцем.