Мария Каллас — между роскошью и тоской. Передача третья
25 февраля 2010
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
Что же явила собой миру грандиозная личность Марии Каллас? Безусловно, она была величайшей оперной дивой XX столетия, которая и по сей день остается беспрецедентным явлением в истории музыкального театра. Но каким бременем отозвалась эта слава по ту сторону кулис?..
Бесспорно, Мария Каллас была чрезвычайно скандальной фигурой, которую постоянно обсуждали, ругали, превозносили, боготворили; фигурой, которая заполняла все пространство масс-медиа, светской и общественной жизни. Недюжинная скандальность неотъемлемым шлейфом тянулась за ее громким именем. Конечно, для своего времени Мария Каллас стала и крайне успешным брендом, неким образцовым коммерческим продуктом высочайшего качества и невероятной востребованности. Несомненно и то, что она являла собой эталон стиля и гламура своей эпохи. Наконец, это была бесконечно трагическая личность, которая как никто другой сознавала невозможность собственного женского счастья.
Обсуждая все эти аспекты удивительной и многогранной греческой дивы, Любовь Казарновская и ее гости импресарио Роберт Росцик и психолог-культуролог Александр Журавлев параллельно рассуждают о том, времени, когда жила и творила Мария Каллас, когда жили и творили ее великие современники, задаваясь между тем вопросом, а возможно ли нечто подобное сегодня в современной опере?..
Любовь Казарновская: «...Когда мы говорим об эпохе таких людей, как Мария Каллас, Рудольф Бинг, Джузеппе ди Стефано и так далее, мы говорим о совершенно другой эпохе. Мы говорим о точке „золотого сечения“ оперы, когда действительно то, ради чего опера существовала, а это личность певца, личность артиста, личность дирижера, личность режиссера. Эти личности все работали на одно дело — на великое искусство театра. А сегодня каждый работает сам на себя, на свое эго. И вот в этом очень большое отличие нашего времени. И поэтому, мне кажется, мы можем говорить сегодня о том, что опера, как искусство очень условное и искусство очень сложное, где синтез безумно важен, она просто загибается…»
Александр Журавлев: «Ну, мне не хочется так думать… Почему-то мне не хочется сейчас так гимнически петь и восхвалять то время. Там тоже были свои проблемы. И Менегини (тогда муж Марии Каллас, прим. ред.) — это бизнесмен. И Бинг (Рудольф Бинг — тогда директор Метрополитен-Оперы, прим. ред.), наверняка, явно видел коммерческую значимость проекта, бренда, который называется Мария Каллас. А бренд Мария Каллас это не только голос, мы об этом уже говорили, это еще, к сожалению, и скандалы, это еще, к сожалению, скандалы, которых ждали. И эти самые побеги, эти отказы, эти скандалы — это все высочайшего качества и востребованности коммерческий продукт. Будут личности равные Каллас, тогда, может быть, снова начнется что-то такое. Пока этого нет. Каллас никогда не угождала публике. Она противопоставляла себя публике, и это факт абсолютный…»
