Хлеб насущный

В Австрии говорят: «Голод — лучший повар». Мать Гайдна была кухаркой в замке Рорау — имении графов Гаррахов. Несмотря на все её кулинарные возможности, вопрос пропитания в семье был среди самых актуальных. Заботливая женщина очень хотела, чтобы сын выбрал церковную карьеру, и всё твердила маленькому Йозефу: «Если ты станешь священником, у тебя всегда будет вдоволь еды».

Но Гайдн был предан музыке. Лишь к тридцати годам, уже в статусе придворного капельмейстера, он перестал заботиться о хлебе насущном. На службе князей Эстерхази маэстро числился в статусе офицера: он столовался при дворе, а к должностному окладу полагалось продовольственное содержание, которое при необходимости можно было брать деньгами.

Композитор не слишком увлекался диетами: еда в его жизни занимала почётное место. Достаточно вспомнить, как в одном письме к своей подруге Марианне фон Генцингер он превозносил восхитительную свинину, которой Гайдна потчевали в её доме, и сетовал на то, что в данный момент он вынужден жевать «столетнюю корову». Гайдн любил охоту и рыбалку, так что рыба и дичь, зажаренные на углях, не были редкостью в его рационе. Князья Эстерхази подарили своё имя двум кулинарным шедеврам. Историки склонны предполагать, что к столу композитора подавали и знаменитое жаркое из говядины, и восхитительный торт.

Во время первой поездки в Англию венская знаменитость была нарасхват: в честь маэстро устраивались бесконечные приёмы. «Я сегодня три раза пообедал, — признаётся Гайдн в очередном послании к Марианне. — Довольно, конец еде, начинаю работать!» Иной раз, увлечённый работой, он в течение дня совсем забывал о еде. В такие дни ужином ему служили кусок хлеба и бокал вина.

Да, вино играло немалую роль в жизни и творчестве Гайдна. Ежедневно в рамках продовольственного содержания он получал от князей Эстерхази около пяти литров. Вроде бы немало, даже с учётом того, что качество питьевой воды в то время было отвратительным и вином утоляли жажду. Но не следует забывать, что в доме композитора постоянно отирались священники, которых приглашала его набожная жена. Маэстро жаловался в своих письмах на то, что служители культа с усердием уничтожают его провизию и питьё.

Гайдн жил среди виноградников. Они окружали и город Айзенштадт, и озеро Нойзидлер, на котором стоял летний дворец князей Эстерхази. Вино перекочевало и в его произведения. И в переносном, и в прямом смысле. Публика и критика восторженно приняли ораторию «Времена года», основу которой составляют картины крестьянского быта. Праздник сбора урожая на виноградниках — ключевая сцена третьей части, «Осень». Воодушевлённый хор неподражаем: «Да здравствует вино, да здравствует кружка, из которой оно льётся!» Когда Гайдна спросили, как ему удалось сочинить столь восхитительное произведение, он ответил: «Я был настолько пьян, что музыка получалась сама собой, она лилась из души».