Характер

В этом есть доля правды. Еще юношей он проявлял непростой характер, о чем вспоминали боннские знакомые. Рассказывали, как он внезапно замыкался в себе. Для этого состояния даже был придуман специальный термин: «raptus» (в буквальном переводе с латыни — похищение). Об упрямстве и своенравии Бетховена говорили его учителя. Будь он другим, полагали они, то из занятий мог бы извлечь куда больше пользы.

В молодости грубоватые манеры Бетховена и его «взрывной» холерический темперамент не мешали ему быть принятым в высшем обществе. Его дерзкие выходки воспринимались как часть бунтарской натуры гения. Бетховену прощалось многое. Он мог обозвать свиньями аристократов, которые шептались во время его концерта. Он позволял себе съязвить после выступления известного пианиста, спросив: «Когда же, наконец, начнется музыка?»

Вышедший из низов и всем обязанный только себе, гордый и независимый Бетховен не терпел малейших унижений. Этим объясняется его поведение во время известной стычки с князем Лихновским. Композитора чуть ли не силой пытались заставить играть для французских офицеров, которых он считал врагами Отечества. Дело едва не дошло до драки, взбешенный Бетховен покинул замок князя и прошел ночью в бурю несколько километров до ближайшего селения. Он без колебаний разорвал отношения с человеком, который годами выплачивал ему субсидии и считался его близким другом.

Обостренную реакцию вызывало у Бетховена всё, что касалось творчества. Здесь он не считался ни с какими нормами этикета. Однажды оркестранты во время его концерта грубо ошиблись — заиграли не в том такте. Прямо на сцене он закричал: «Стойте! Не так! Еще раз!» И заставил оркестр играть с того же места. Очевидцы рассказывали, как композитор сделал публичный выговор своему ученику Карлу Черни за то, что тот при исполнении бетховенского произведения прибавил собственные украшения и пассажи. Правда, на следующий день Бетховен извинился лично, а позже повторил извинения при свидетелях.

На характер и поведение композитора сильно влияла прогрессировавшая глухота. Она заставляла его сторониться людей и обрекала на одиночество. Затем прибавились другие болезни, сделавшие Бетховена раздражительным, обидчивым и нетерпимым. В этом корень странностей и конфликтов, из-за которых его считали грубияном и «медведем».

Вместе с тем, не следует забывать, что гениальный композитор неоднократно влюблялся, порой — с первого взгляда. Своим избранницам он посвящал вдохновенную музыку, в письмах к ним представал восторженным, нежным и обходительным. Жозефине Дейм, руки которой Бетховен безуспешно добивался, он писал: «… я завоевал Ваше сердце, о, я прекрасно знаю, как я должен это ценить, моё усердие снова умножится, и я свято Вам обещаю, что в скором времени стану более достойным как себя, так и Вас».

Близкие люди знали Бетховена общительного, с блестящим чувством юмора, честного и порядочного. Он мог отдать все свои деньги, чтобы выручить из беды родственника и друга. Он участвовал в благотворительных концертах, даже если они отнимали здоровье и последние силы. Не имея собственной семьи, он направил всю свою нежность и заботу на племянника, которого искренне любил.

Сам Бетховен когда-то описал свой характер цитатой из драмы Шиллера: «Пускай я бурным вспышкам порой подвержен, и всё ж я сердцем добр».

Бетховенскую доброту и благородство ценили многие его знакомые. За эти качества — а не только за его музыкальный гений — они терпели и прощали ему всё.