Табула третья. Первая встреча с балетмейстером должна быть в суде
Выпуск 3
В соответствии с требованиями РАО нельзя ставить на паузу и перематывать записи программ.
В милицейских сводках Ленинграда первых послесталинских лет должен сохраниться протокол, где упоминается имя Арама Хачатуряна. Со слов очевидцев, он стал участником потасовки. Под горячую руку композитора попал режиссёр-постановщик его нового балета «Спартак». Арам Ильич отбивался от сокращений партитуры, на которых настаивал Леонид Якобсон. Вплоть до генеральной репетиции они продолжали спорить. Успех премьеры 1956 года в Кировском театре к перемирию не привёл. Но, победителей, как известно, не судят.
Ровно эту же фразу Хачатурян произнёс уже в адрес Юрия Григоровича после показа балета в Большом театре. Когда балетмейстер взялся за «Спартака», он вступил в полемику с первой его сценической версией: классический танец против модерна. Но для Арама Ильича ничего не изменилось. Атаки на нотный материал продолжились.
В период работы над спектаклем он часто уезжал на гастроли. По приезду прямо из аэропорта мчался в Большой театр на прогоны. Много раз недосчитывался некоторых сцен. Конечно, никто не покушался на знаменитое Адажио Спартака и Фригии, Вариации Эгины или же сцены из жизни развратного античного Рима. Но от купюр музыкальная драматургия рушилась на глазах. Количество «батальных эпизодов» между Хачатуряном и Григоровичем увеличивалось. Тогда Арам Ильич не без сарказма и сказал, что «первая встреча с балетмейстером должна состояться в народном суде».
Постановка 1968 года вошла в золотой фонд мирового танцевального искусства. Хачатурян посещал практически все спектакли «Спартака» в Большом, если был в Москве. Многие недоумевали, зачем? В антрактах он всякий раз общался с оркестрантами, давал советы дирижёрам. А ведь за пультом стояли попеременно такие большие мастера как Геннадий Рождественский и Альгис Жюрайтис. С ним была записана оригинальная партитура «Спартака». Несколько симфонических сюит увидели свет даже раньше сценической премьеры балета.
Музыка слушается на одном дыхании. Хачатурян работал над «Спартаком» исключительно в летние месяцы, три года подряд. Может быть яркий свет, щедро освещающий дачу в Старой Рузе, напоминал ему о солнечной Армении? «Проницательные» музыковеды, кстати, отыскали в партитуре вкрапления восточных мотивов.
Последнее представление «Спартака» при жизни Хачатуряна состоялось в Ереване. Без скандала и тогда не обошлось. В середине первого акта сидевший в зале композитор резко встал и вышел. К концу антракта Арам Ильич не появился. Его вскоре нашли на улице, неподалёку от оперного театра. На вопрос, а что же случилось, маэстро воскликнул: «Они сократили целых четыре такта моей музыки!». Эскапады Хачатуряна не были капризами ворчливого старика, которого близкие люди часто называли «большим ребёнком». Композитор говорил, что ему важно, чтобы все услышали музыку, «как я её написал и как я её чувствую».
