Табула двадцать шестая. Гуленьки
- 28 марта 2024
В соответствии с требованиями РАО, плеер не разрешает останавливать, перематывать или скачивать записи.
Они продолжали говорить ему «папенька», когда «ревущие двадцатые» уже взорвали мир джазом и чарльстоном, синематографом и гендерной революцией: узкие платья, стрижки «под мальчика» и сигарета в ярко-красных женских губах. Но в доме Сергея Рахманинова время будто остановилось. Папенька для взрослых дочерей был богом, которого обожали и боялись расстроить. А они для него, как и в далёком детстве, оставались любимыми «гуленьками».
«Будто от разных родителей», - удивлялся композитор непохожести Ирины и Татьяны. Одна — яркая брюнетка с огромными живыми глазами, красотка и хохотушка, поставщик «армянских» анекдотов, которые нравились отцу. Другая дочь — русая, с огромным фамильным лбом, крупным носом, очень скромная и необщительная.
Сёстры родились в Ивановке Тамбовской области. Старшая, когда Рахманинову было уже 30, а младшая, спустя 4 года. После революции жили в Америке, а потом во Франции. Дети миллионера и селебрити, они были завидными невестами, но это не добавило счастья. Любимица Ира, она же Боб, станет княгиней Волконской и родит дочку. Странная смерть супруга через год после венчания породит массу слухов и добавит семейству ещё одну тайну. Замуж больше не выйдет и будет жить с родителями в Америке.
Таня станет невесткой композитора Конюса и выберет затворническую жизнь в Париже. В наследство сыну оставит швейцарский дом Рахманинова — виллу Senar. Это она сохранит её от разбоя во время войны. В начале 60-х встретится с советской журналисткой. У дочери гения грустные глаза, неулыбчивое лицо и тихий голос. Она расскажет о нежности отца, о его страданиях, когда они с сестрой заразились тифом и едва не умерли. А ещё покажет толстую пачку писем, которые получала от папеньки во время его концертных странствий. Эти письма стали дневником, на страницах которого — настоящий Рахманинов, «без галстука» и без купюр. Но таким мы его уже не узнаем. Композитор завещал уничтожить всю личную переписку, и в наш циничный век на аукционе Sotheby’s пока ещё не продано ни одного его послания жене и любимым «гуленькам».
Природа отдохнула на дочерях гения, но главное своё предназначение они выполнили — в архиве не осталось документов, которые могли бы пролить свет на многочисленные тайны семейства Рахманиновых.
